Роль ШОС в современных международных отношениях: взгляд из Узбекистана

15 июня 2021 года исполняется 20 лет с момента создания Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), которая за относительно короткий период успела превратиться в одну из наиболее влиятельных многосторонних структур в Евразии.

Становление ШОС происходило под влиянием кардинальных изменений в международных отношениях конца ХХ века. Среди них — окончание холодной войны и изменение баланса сил в мире, возникновение новой геополитической ситуации в Евразии и формирование новых региональных центров силы, процессы глобализации и регионализма, изменение отношения мирового сообщества к традиционным угрозам — активизации терроризма, экстремизма и сепаратистских движений1.

В тот сложный период потребность в институционализированном региональном сотрудничестве молодых независимых государств Центральной Азии в противодействии многогранным, во многом незнакомым угрозам и проблемам была вполне понятной. В данном контексте возникновение ШОС явилось прямым результатом усилий по обеспечению стабильности и безопасности в Центральной Азии. Четыре из пяти молодых республик бывшего СССР — Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан стали членами многосторонней структуры, включающей в себя такие крупные державы, как Россия и Китай.

За прошедший период Шанхайская организация сотрудничества, несмотря на имеющиеся в ее деятельности определенные пробелы, сумела трансформироваться в полноценную региональную организацию, наладив практическое сотрудничество в области безопасности, в частности в сфере борьбы с терроризмом, экстремизмом, сепаратизмом и незаконным оборотом наркотиков. Можно сказать, что работа ШОС в этой области носит высоко институционализированный характер. С 2004 года в Ташкенте успешно функционирует Исполнительный комитет Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС.

Роль Организации в обеспечении стабильности и безопасности в Центральной Азии оценивается зарубежными экспертами по-разному. В то время как некоторые называют ее «гарантией стабильности в Центральной Азии»2, другие, главным образом западные эксперты, полагают, что она не смогла превратиться в эффективную региональную организацию в сфере безопасности. В частности, они указывают на тот факт, что ШОС не смогла проявить себя в кризисных ситуациях в регионе3.

Однако в этих дискуссиях упускается из виду тот факт, что ШОС, хоть и всерьез ориентировалась и продолжает ориентироваться на вопросы безопасности, ни в коем случае не является «военно-политической» структурой. На наш взгляд, вклад ШОС в стратегическую стабильность и безопасность в Центральной Азии требует более широкого анализа.

Во-первых, стабильность и безопасность — широкие понятия, охватывающие не только вопросы обеспечения суверенитета и территориальной целостности, но также и вопросы устойчивого развития и социальной стабильности. Именно такой подход позволяет полностью и объективно раскрыть стабилизирующую роль ШОС. То есть вопреки распространенному мнению о том, что ШОС является в большей степени организацией в сфере безопасности, спектр ее деятельности носит более широкий характер.

Во-вторых, многие зарубежные аналитики упускают из виду тот факт, что основные учредительные документы организации — Шанхайская декларация и Хартия — определяют ее как структуру, направленную на «укрепление сотрудничества в политической, экономической, культурной, гуманитарной и других сферах». То есть государства-учредители изначально не планировали создавать ШОС как организацию коллективной безопасности или военно-политический союз в его классическом понимании. Скорее, она представляет собой региональную организацию нового типа — универсальную повестку дня нового типа, как ее характеризует бывший генеральный секретарь ШОС Рашид Алимов4.

В-третьих, критики ШОС не уделяют должного внимания глубинной сути концепции «шанхайского духа» и ее месту в жизни Организации. «Шанхайский дух» включает следующие принципы: «взаимное доверие, взаимная выгода, равенство, взаимные консультации, уважение культурного разнообразия, стремление к общему развитию». То есть, несмотря на размеры политической, военной и экономической мощи государств — участников Организации, все они равноправны.

Воплощению «шанхайского духа» в жизнь служит также принцип принятия всех решений в рамках ШОС на основе консенсуса. Это позволяет «средним» и «малым» членам Организации, наравне с Китаем и Россией, активно участвовать в определении приоритетов деятельности ШОС. Поэтому не имеют под собой оснований доводы, что ШОС — это «подручная организация» крупных членов — Китая и России.

В-четвертых, ШОС — это не экономический блок в его классическом понимании. Вдохновителем идеи превращения ШОС в экономическую структуру является Китай. Пекин с 2010 года продвигает две важные инициативы в данном направлении — создание Банка развития ШОС и Фонда развития (Специального счета) ШОС. Пекин предлагает также обсудить идею формирования зоны свободной торговли (ЗСТ). Все эти инициативы до сих пор остаются незапущенными, хотя и не сняты с повестки дня, так как государства-члены не могут прийти к консенсусу. Например, Россия взамен предлагает мероприятия по сопряжению взаимодействия в формате ЕАЭС — ОПОП5.

Таким образом, оценка роли ШОС в обеспечении стабильности и безопасности в Центральной Азии через постановку вопроса о том, является ли она организацией «коллективной безопасности» или «интеграционным объединением», не позволяет полностью раскрыть конструктивную роль Организации в обеспечении региональной стабильности.

К сожалению, в политико-экспертных кругах Запада все еще сохраняются стереотипные оценки природы ШОС. В них превалирует геополитический подход6 и не учитывается серьезная трансформация повестки дня ШОС с момента формирования «Шанхайской пятерки», основной целью которой было укрепление мер доверия в пограничных районах между Китаем и бывшими советскими республиками. На этом основании они рассматривают ШОС как «геополитическую сделку» между Россией и КНР с целью установления контроля над Центральной Азией. Отсюда и восприятие ШОС в качестве противовеса НАТО7.

Ключевым событием в жизни Организации за последние годы, несомненно, стало ее расширение в 2017 году за счет двух крупных азиатских стран — Индии и Пакистана. Понятно, что эти государства не только «новые члены», но и соперничающие между собой «геополитические игроки» с политическим весом.

С одной стороны, ШОС превратилась в одну из крупнейших трансрегиональных организаций. Государства-члены в совокупности располагают огромной мощью в политическом, экономическом, военном и демографическом плане:

— четыре государства — члена ШОС (РФ, КНР, Индия и Пакистан) имеют статус ядерной державы; кроме того, Россия и Китай — постоянные члены Совета Безопасности ООН;

— в странах ШОС проживает почти половина населения мира;

— общее пространство ШОС занимает 60% территории Евразии;

— совокупный объем ВВП государств — членов ШОС составляет около 23% мирового ВВП.

С другой стороны, после вступления Индии и Пакистана ШОС стала более «разнообразной» изнутри. К неурегулированным двусторонним спорам по большому кругу вопросов между Дели и Исламабадом недавно прибавилась и напряженность в китайско-индийских отношениях, которая наблюдается с начала 2020 года, после пограничных столкновений.

Более того, происходящие в мире фундаментальные изменения, в том числе под воздействием пандемического кризиса, ставят перед ШОС новые вызовы и задачи.

Если ШОС хочет превратиться во влиятельную силу в Евразии, принять участие в формировании нового миропорядка, то ей следует обновить повестку дня, адаптировать свои институты к меняющимся реалиям.

Многое зависит и от расклада внутри Организации. В данном контексте одним из фундаментальных условий формирования будущей траектории ШОС, скорее всего, станет характер взаимоотношений между ее крупными членами — Россией, Китаем и Индией. Способен ли так называемый трехсторонний формат RIC (Russia — India — China) заменить тандем Москвы и Пекина, который в прошлом рассматривался как «движущая сила» институционального развития Организации, — покажет время.

Узбекистан как одно из государств — учредителей ШОС заинтересован в полноценном раскрытии ее потенциала за счет наращивания практического взаимодействия в тех перспективных направлениях, которые отвечают насущным интересам всех стран-участниц.

С избранием Шавката Мирзиёева Президентом Республики Узбекистан в декабре 2016 года во внешней политике страны произошли кардинальные изменения8. Наиболее серьезную модификацию претерпело прежде всего центрально-азиатское направление узбекской дипломатии. Президент Ш.М.Мирзиёев определил Центральную Азию главным внешнеполитическим приоритетом Узбекистана. Укрепление стабильности, сотрудничества, добрососедства и позитивное решение существующих разногласий с соседними странами стали основными целями нового регионального курса Ташкента9.

Изменения во внешней политике Узбекистана отражаются и в его многосторонней дипломатии. В последние годы Ташкент значительно активизировал свое участие в международных и региональных структурах. Одним из конкретных результатов стало, в частности, избрание страны в Совет по правам человека ООН в период с 2021 по 2023 год10.

Несомненно, этот тренд касается и ШОС. «Развитие отношений с Шанхайской организацией сотрудничества останется важным направлением внешней политики Узбекистана», — заявил Президент Ш.М.Мирзиёев в своем Послании узбекскому парламенту в январе 2020 года.

Если проанализировать деятельность Ташкента за последние годы в рамках Организации, то можно выделить следующие новые акценты.

Во-первых, для Узбекистана ШОС и впредь должна оставаться важной многосторонней площадкой, прежде всего в обеспечении стабильности и широкого сотрудничества в Центральной Азии. В Ташкенте убеждены, что, несмотря на расширение Организации в 2017 году за счет Индии и Пакистана, Центральной Азии нужно по-прежнему продолжать быть «географической осью» ШОС11.

Ярко выраженный «региональный акцент» можно увидеть также в желании Узбекистана усилить внимание ШОС к афганской проблематике в контексте более активного вовлечения ИРА в региональные процессы12. Иными словами, «регионализм» новой внешней политики Узбекистана ярко выражен и в его обновленном «шосовском курсе».

Во-вторых, прослеживается существенное усиление конструктивизма в подходах Ташкента к ШОС. Очевидно изменение к тем тематическим направлениям, от которых ранее страна дистанцировалась. Так, в последнее время представители республики принимают полноценное участие в совместных антитеррористических и военных учениях ШОС. Узбекистан присоединился к Соглашению о порядке организации и проведения совместных контртеррористических учений государств — членов Шанхайской организации сотрудничества от 28 августа 2008 года и Соглашению о проведении совместных военных учений государств — членов Шанхайской организации сотрудничества, подписанного 27 июня 2007 года.

В-третьих, инициативность и прагматизм становятся ярко выраженными элементами многосторонней дипломатии Узбекистана, в том числе в рамках ШОС. Выдвигаемые Ташкентом предложения по расширению многостороннего сотрудничества, отвечая национальным интересам страны, идут в русле приоритетов укрепления стабильности и сотрудничества в регионе.

За последние годы Узбекистан стал инициатором запуска новых платформ сотрудничества в рамках ШОС, в числе которых Центр народной дипломатии ШОС в Ташкенте, механизм Встречи руководителей железнодорожных администраций, Международный институт туризма «Шелковый путь» в Самарканде и др.

В общей сложности за последние четыре года узбекская сторона выдвинула более 30 инициатив. Это очень серьезный и весомый показатель.

В-четвертых, Узбекистан, признавая множество достижений в развитии Организации, выступает за эффективное использование имеющегося в его распоряжении огромного потенциала многостороннего сотрудничества.

Девиз Ташкента: «ШОС сильна только тогда, когда силен каждый из нас», как об этом заявил Президент Ш.М.Мирзиёев в ходе саммита ШОС 10 ноября 2020 года.

Следовательно, Узбекистан выступает за конструктивное и плодотворное взаимодействие в рамках ШОС, готов поддержать инициативы других сторон, которые отвечают интересам «совместного развития», как это предусмотрено в Хартии ШОС.

Важно наполнить деятельность «Шанхайской восьмерки» новым содержанием, расширить ее повестку за счет таких перспективных направлений, как создание межрегиональных транспортно-транзитных коридоров, инновационное и цифровое развитие, поиск новых точек экономического роста, консолидация усилий государств-членов в борьбе с климатическими и экологическими угрозами.

Узбекистан заинтересован и готов внести свой конструктивный вклад в формирование новой повестки дня ШОС с тем, чтобы повысить ее практическую востребованность и международный престиж.

 

Источник: журнал «Международная жизнь»